Крупный калининградский бизнес не мыслит себя без сложных финансовых схем, основанных на использовании налоговых и таможенных льгот. Между тем, федеральный центр четко дает понять: с окончанием переходного периода на помощь могут рассчитывать только те, кто покажет, из чего реально складывается их бизнес. Для остальных это чревато потерей основных конкурентных преимуществ на российском рынке. К чему готовиться калининградской экономике после 2016 года?

Один предприниматель долгое время завозил в область какао-порошок, засыпал в него сахар, перемешивал и отправлял партию на Россию как сухой шоколадный напиток. Таким образом он соблюдал требования законодательства по достаточности переработки и, в общем-то, считался типичным калининградским промышленником», — вспоминает таможенный декларант с большим стажем. Конец этому успешному бизнесу положило постановление Правительства РФ, запретившее считать смешивание и ряд других простых операций основанием для подтверждения достаточности переработки товара. Теперь бизнесмен был обязан уплачивать импортную пошлину при ввозе продукции на основную территорию России, что полностью обрушивало как эту, так и многие подобные бизнес-схемы, в основе которых лежала «прокачка» импорта через Калининградскую область.
С тех пор прошло более трех лет, но бизнес калининградских промышленников, как и прежде, сложно представить без использования таможенных льгот. Принятый в 2006 году закон об ОЭЗ в Калининградской области и 10-летний переходный период, вопреки закладываемой в него законодателями логике, но созвучно базовому экономическому принципу: «капитал всегда следует по пути наименьшего сопротивления», стали не стимулом для диверсификации областной экономики, а поводом для оптимизации налогообложения промышленниками-импортерами.
Крупнейшие региональные компании создали бизнес-контуры, в рамках которых действуют предприятие-импортер, имеющее право без пошлин и НДС ввозить сырье или комплектующие, а также предприятие-резидент ОЭЗ, освобожденное от уплаты налога на прибыль и налога на имущество. Параллельное применение двух режимов позволило компаниям ощутимо снижать суммарную налоговую нагрузку: имущество, необходимое для производства, регистрировалось на предприятие-резидента, которое сдавало его в аренду предприятию-импортеру, а то, имея обязательства по уплате налога на прибыль, снижало налогооблагаемую базу путем щедрых арендных платежей компании-резиденту, включенной в схему.
«Когда ты находишься внутри бизнес-контура, то можешь использовать трансфертное ценообразование, то есть проводить внутрикорпоративные расчеты по ценам, существенно отличающимся от рыночных, спокойно делать плюс-минус 20%, к которым не сможет прицепиться контролирующий орган, но которые позволят тебе ощутимо увеличить рентабельность бизнеса, причем владельцу бизнес-контура без разницы, на каком ООО изымать прибыль», — говорит экономист Тимур Гареев. В конце 2009 года он опубликовал результаты своего исследования гибридных моделей бизнеса в ОЭЗ. Расчеты показали, что первые 10 лет существования гибридная схема работает с отрицательной средней эффективной налоговой ставкой.
«Ранее были популярны и более жесткие схемы, — говорит эксперт, пожелавший остаться неназванным, — когда 30%-ая норма переработки достигалась за счет интеграции в собранный из беспошлинно завезенных комплектующих продукт ранее завезенных импортных комплектующих, растаможенных на Россию, причем чем выше была цена завезенного изделия, тем большую добавленную стоимость формально создавало предприятие». Несмотря на упоминание таких схем в прошедшем времени, большинство экспертов, опрошенных ББ, не готовы констатировать, что от таких методов работы калининградские промышленники окончательно отказались.
Быстрые 
компании
Отношение региональных властей к гибридам всегда было неоднозначным. С одной стороны, таким игрокам требуется постоянная защита от федеральных структур при отсутствии веских экономических аргументов (и прежде всего от ФТС), с другой, они демонстрируют фантастическую динамику роста. Отдельные бизнес-контуры по итогам 9 месяцев 2010 года показали индекс производства более 200% к предыдущему году на фоне плавного посткризисного восстановления обычных компаний.
Инициатором единственного публичного «вскрытия» гибрида с участием органов власти стала Счетная палата РФ. Контролеры выявили, что бизнесмен Сергей Миклин чуть более года (с 28 июня 2006 года по 6 августа 2007 года) одновременно являлся директором предприятия-резидента ОЭЗ «Технобалт» и крупнейшего регионального сборщика телеаппаратуры «Телебалт» (при этом обе компании частично принадлежали ему). Гибрид строго следовал схеме: «Телебалт» использовал таможенные льготы, а «Технобалт» сдавал ему в аренду производственное оборудование (сумма инвестиций в создание производственной базы составила 928 млн руб.). Объем полученных льгот только в период явной аффилированности компаний составил 4,9 млрд руб. Между тем, резидентом ОЭЗ «Технобалт» является уже около 4 лет.
По мнению экспертов, выбор «Телебалта» в качестве объекта проверки был не случайным: помимо стандартной двойной льготы бизнес-контура, компания пользовалась дополнительными льготами в связи с формальным трудоустройством инвалидов. Впрочем, именно особенная схема ведения бизнеса позволила «Телебалту» остаться на плаву после снижения таможенных пошлин на импорт готовых телевизоров и обнуления ставки импортной пошлины на жидкокристаллические панели в 2008-2009 годах. «Телебалт» убедил заказчиков, что сможет обеспечить уровень себестоимости, который бы не смогли предложить своим партнерам их конкуренты — калининградские заводы.
Сборщик телевизоров BMS Pro (бывший «Балтмикст») оказался менее удачлив. Год назад от него ушли два якорных заказчика — Sony и Panasonic, и производство встало. Первая компания посчитала целесо-
образным перепоручить сборку заводу, расположенному ближе к основному рынку сбыта — под Тверью, а вторая предпочла собирать телевизоры в Чехии. Недавно руководство телесборщика приняло решение выставить на продажу свой бизнес, в который входит предприятие-резидент «БМС Про» с заведенным на него имущественным комплексом и предприятие-импортер, работающее в рамках переходного периода. «Телевизионный бизнес скоро закончится в Калининградской области. «Телебалт» рассчитывает, что их бизнес будет долгосрочным. Я так не думаю», — объясняет решение собственников компании генеральный директор BMS Pro Виталий Дахненко. Цену бизнес-контура менеджер не называет.
Ощутимо потеряли в объемах, но пока не закрываются «Товары будущего» — еще один сборщик электроники, который арендует производственные площади в Калининграде у резидента ОЭЗ «Совершенная техника».
Также по одному адресу в поселке Нивенское зарегистрированы компания «Каравелл-Дерби», собирающая холодильное оборудование, и резидент ОЭЗ «Эстейт», сдающий в аренду свои производственные площади.
Внешние признаки работы в рамках одного сложного бизнес-контура есть и у холдинга «Автотор» (по подсчетам ББ, в 2010 году на него приходилось 40-45% промышленного производства области). После включения в список резидентов ОЭЗ в 2006 году компания «Балтийские автомобильные заводы» заявила в ФАС о своем желании приобрести 100% основных производственных средств «Автобалтика Моторс», «Эллада Трейд», «Калининградбуммаш», «Автотор-1», «Автотортехобслуживание». Все эти компании имели отношение к холдингу «Автотор». Месяцем ранее ФАС предлагалось одобрить сделку по приобретению компанией «Автобалтика Моторс» 50% доли в УК «Балтийских автомобильных заводов», а затем продаже 2/3 доли компании-резидента ООО «Эллада Трейд». Однако «Автотор» отказал антимонопольной службе в запросе раскрыть сведения о действительных владельцах компаний, участвовавших в сделке, и она была приостановлена. Удалось ли «Автотору» каким-либо способом завершить сделку, неизвестно. Пресс-служба компании не нашла возможности ответить на вопросы ББ. Между тем, среди резидентов ОЭЗ есть еще одна компания, близкая интересам «Автотора» — «Балтавтомаш».
Сегодня 5 из 10 крупнейших компаний-импортеров области имеют отношение к холдингу «Автотор». По итогам трех кварталов 2010 года 46% всего импорта области составляли товары группы «машины, оборудование, транспортные средства», причем только 12% от всего областного импорта было ввезено с уплатой импортных таможенных пошлин.
К предприятиям, имеющим в своем бизнес-контуре сразу двух резидентов ОЭЗ, также относится недавно открытый в Мамоново завод по производству детского питания «Хипп». Резидент «Амеко-Калининград» является владельцем промышленного комплекса, а компания «Хипп» — фактической производственной компаний.
Цена
 эксклавности
Один из основных вопросов, который занимает большинство экспертов, занятых анализом развития региональной экономики, звучит так: какова фактическая цена эксклавности для регионального бизнеса? От ответа на него зависит, насколько обоснованным является его уход в схемы, позволяющие применять одновременно два-три льготных режима. По подсчетам Тимура Гареева, на сегодняшний день дополнительные транспортные расходы на доставку калининградского товара на российский рынок составляют, в зависимости от вида продукции, 2-7% себестоимости. По мнению эксперта, сопоставимый уровень затрат компенсируют льготы резидента ОЭЗ. Гибридная схема позволяет снижать себестоимость на 4-11%. «К сожалению, ни у кого не дошли руки до нормального анализа и моделирования. Это рутинный и дорогой процесс, поэтому все предприниматели считают эти цифры интуитивно и их результаты предпочитают не афишировать, как и свою фактическую рентабельность. Не похоже, что для конкретного бизнес-контура транспортные расходы имеют запретительные значения, даже с учетом таможни. По косвенным признакам, производственная себестоимость и розничная цена на калининградскую продукцию отличаются в 2 раза. И как только те, кто чаще всех поднимают вопрос о транспортных расходах, начнут реально производить компоненты для своей продукции, у них резко упадет себестоимость и возникнет серьезный запас прочности. Себестоимость отдельных компонентов, когда их перестают завозить и начинают производить, падает в разы. Электронщики из Гусева уже убедились в этом», — говорит Тимур Гареев.
По расчетам заместителя начальника аналитического управления Евразийского банка развития Евгения Винокурова (в 2008 году он защитил докторскую диссертацию на тему перспектив развития экономики Калининградской области), сумма эксклавных издержек составляет порядка 15,9% ВРП региона. В то же время разница между налоговым бременем среднестатистического предпринимателя с основной территории России и калининградского бизнесмена, возникающая из-за освобождения от импортных пошлин, составляет порядка 8,4 процентных пункта. Если прибавить к ним льготы резидента ОЭЗ, то вполне можно перекрыть эксклавные расходы.
Между тем, большинство экспертов обращают внимание, что к расчетам, сделанным на основании официальной статистики, нужно относиться аккуратно. Накануне вступления в силу последней редакции закона об ОЭЗ в Калининградской области экономисты Наталия Смородинская и Елена Степура констатировали неоднозначность причин роста калининградских сборочных предприятий, в частности, автосборки. «По статистике, рентабельность данной отрасли держится на мизерном уровне — 3%, тогда как в регионе объемы производства выросли за последние годы в несколько раз. Никто не будет наращивать невыгодный бизнес, значит, реальная прибыль калининградских сборочных предприятий намного выше декларируемой, но прячется в издержки. Так, две крупнейшие «импортозамещающие» компании региона постоянно ввозят импортные комплектующие на сумму, эквивалентную 70-90% стоимости готовой продукции всей машиностроительной отрасли в целом. Иными словами, можно предположить, что затраты на импортируемые детали существенно завышаются. И, конечно, наполнению казны не способствует тот факт, что производимая в регионе добавленная стоимость крайне низка на общероссийском фоне», — отмечали экономисты.
Статистика 2010 года показывает, что за эти 5 лет мало что изменилось. Среднеквартальная стоимость товаров группы «машины, оборудование и транспортные средства», завезенных в область по итогам 6 месяцев 2010 года, составляет 19 млрд руб., в то время как среднеквартальный объем проданных товаров собственного производства технологического оборудования, транспортных средств и бытовой техники — 21,27 млрд руб. Актуальность выводов экономистов подтверждается и заявлениями представителей калининградского УФНС. «Были такие недобросовестные предприниматели, которые привозили импортные товары и реализовывали их в Калининградской области, но этот товар, исходя из документов, представленных со стороны налогоплательщика, реализовывался по ценам ниже их закупа. И это не единичный случай, а системное явление, происходившее в течение трех лет», — говорит заместитель руководителя Управления ФНС России по Калининградской области Светлана Запанкова в своем недавнем интервью одному из региональных изданий.
У предпринимателей особое мнение на этот счет. «Если честно, я вообще слабо себе представляю, как в Калининградской области можно сделать нормальный бизнес без манипуляций с импортом и НДС, ведь если ты начнешь демонстрировать принципиальность, то тут же вылетишь с рынка», — парирует один из калининградских бизнесменов средней руки.
«В Москве от нас негласно ждали добровольного ограничения импорта и отказа от применения всех сопутствующих схем, в том числе и манипуляций, связанных с НДС, но дождаться не смогли. Иначе говоря, рассчитывали на совесть, но никто почему-то не выступил с инициативой такого рода. Единственное, вокруг чего консолидировалось региональное бизнес-сообщество, — это лоббирование льгот, необходимость которых подтверждалась не объективными расчетами, а политическими заявлениями с сильным нажимом на патриотизм», — говорит один из собеседников ББ.
Словом, лукавить могут все: и бизнес, и власть. Не врут только цифры, но объективных данных о том, во сколько Калининградской области обходится эксклавность, на сегодняшний день нет, а их неожиданное появление может вызвать неудобство у куда более широкого круга лиц, чем принято считать.
Контрольный рычаг
Федеральный центр давно искал возможность ликвидировать непрозрачность калининградского бизнеса и «перезапустить» региональную экономику, границы которой сильно размылись: бенефициарами региональных льгот стали московские компании, зашедшие в область под маской иностранных инвесторов. Во многом эта позиция справедлива: в структуре накопленных иностранных инвестиций в Калининградскую область 36,1% приходится на Кипр, причем поток инвестиционного капитала из офшоров не пересыхает. По итогам первых трех кварталов 2010 года, 24 цента с каждого доллара иностранных инвестиций поступало в областную экономику с Кипра.
Вступление России в ВТО, с точки зрения федерального центра, —
это удачный момент для перестройки системы поддержки областного бизнеса с минимальным политическим риском. «Беспошлинный ввоз товаров противоречит правилам ВТО. Следуя логике ВТО, после переработки ты должен уплатить таможенную пошлину с ввезенных комплектующих. Сегодня разрабатываются механизмы субсидирования интересных нам отраслей, которыми можно поддержать калининградского производителя, через прямые субсидии предприятию, то есть компенсацию импортных таможенных пошлин. Однако эти предприятия должны показывать реальную достаточную переработку», — говорит заместитель министра экономики Калининградской области Андрей Гудзарик.
Механизмы распределения поддержки будет разрабатывать областное правительство, но последнее слово все равно останется за Минэкономразвития РФ. Первые консультации, на которых должны прозвучать предложения со стороны региона, состоятся в рамках февральского визита главы департамента торговых переговоров Минэкономразвития Максима Медведкова.
Большинство экспертов сходятся во мнении, что вопрос с безадресной поддержкой калининградского бизнеса путем разрешения беспошлинного ввоза можно считать закрытым. В региональном правительстве не теряют надежду, что конец переходного периода все-таки удастся сдвинуть на год-два, но не сильно удивятся, если этого не произойдет. Экспертное же сообщество настроено в этом вопросе более критично и считает, что федерация не пойдет даже на незначительное нарушение правил ВТО ради Калининграда.
«Вглубь» или на выход
Большинство сборщиков и прочих калининградских компаний с низким размером фактической добавленной стоимости должны будут прекратить производство, либо уйти «вглубь». По подсчетам областного правительства, мало шансов на выживание у 500 калининградских производственных компаний-импортеров, на которых, по официальным данным, приходится порядка 10% ВРП. Их закрытие поставит на грань выживания оптовую торговлю (около 10% ВРП) и транспортников (около 3,5% ВРП). Общие суммарные потери могут достигнуть порядка 15-16% ВРП. Когда в кризисном 2009 году ВРП снизился на 14,9%, численность работников всех обрабатывающих производств (связанных не только с импортом) снизилась на 9,2 тыс. человек. Однако окончание переходного периода грозит увольнением 40-50 тыс. человек, прогнозируют в региональном правительстве.
Между тем, эксперты полагают, что говорить о конце калининградской экономики в 2016 году еще рано. У тех предпринимателей, кто планирует совершить реальное качественное изменение модели ведения бизнеса, еще достаточно времени. «За 6 лет многие производственные проекты, которые сейчас начнутся, имеют шанс окупиться. Я думаю, что большинство нынешних и будущих резидентов как раз так и подгадают. Если завод уже стоит, успешно работает, логистика отлажена, то у него начинает работать так называемая «кривая опыта». То есть 3-4% себестоимости он экономит только на том, что все слаженно работает. К 2016 году заводы уже окупятся, и их продукция может стать вполне конкурентоспособной на российском рынке, а для некоторых игроков и на европейском, — говорит Тимур Гареев. — Если ты что-то смешиваешь и разливаешь по формам, то всегда найдется кто-то,
кто придумает, как изъять часть твоей ренты. Все и говорят про глубокую переработку — потому что ее тупо не скопируешь. И пока единственное место, где люди комплексно подошли к вопросу, это Гусев. Там есть внутренняя кооперация, и они спокойно войдут в 2016 год».